Текст: ГАЛЫМ ДОСКЕН. Фото: МУРАТ МУСИН

История наша – несколько вспышек в ночной степи. У костров ты напета, на развалинах Семиречья, у коварной, обиженной Сырдарьи. Города возникали, как вызов плоской природе, и гибли в одиночку. ...Я молчу у одинокого белого валуна в пустынной тургайской степи. Как попал он сюда? Могила неизвестного батыра? Или след ледниковых эпох? Я стою у памятника Пушкину. Ночь новогодняя, с поземкой. Я сын города, мне воевать со степью. Старики, я хочу знать, как погибли мои города. (Олжас Сулейменов «Чем порадовать сердце». Опубликовано в журнале: Нева 2015, 12)

Великая степь. На ее лике грусть, вечность, для которой целые эпохи все равно, что мгновенья. Этот океан бесконечных равнин с застывшими холмами и морщинистыми горами обладает странной памятью. Любое событие она превращает в легенду, в которой затаилась истинная история степи. Наверное, легенда – и есть память степи.

Когда-то очень давно здесь родилась неповторимая степная цивилизация, которая всегда стремилась быть понятой, но невостребованной ушла в легенду. Мы привыкли, что цивилизация – это города, но считалось, что кочевья и город несовместимы. Так ли это? Уходя за горизонт, вслед за весной, кочевник знал, что непременно вернется обратно, на берег родных рек и озер, где, тоскливо качаясь в мареве и всматриваясь в бескрайнюю даль, стоял город его страны, в котором жил его оседлый сородич. Степным этим городам были присущи все атрибуты городской жизни, городской культуры того времени.

На протяжении долгих веков в степи вырастали все новые и новые города, поселения поочередно сменяя друг друга. Кто же были зодчие, создатели этих городов, минаретов, крепостей?

«Тюрки сами построили свои города и дали им названия. Эти названия и поныне используются в обиходе». (Махмуд Кашгари, ХI век).

Тюркские города отличались невиданной красотой. «Чудесные, дивные, многолюдные, с большим запасом воды, большим количеством садов, сокровищ…», – так отзывались о них приезжие торговцы и купцы. Родными были для тюрков эти города и святыни. И не только для тюрков. По словам Махмуда Кашгари, если кто-либо, преследуемый своими врагами, в поисках защиты придет в страну тюрков, то тюрки их обязательно возьмут под свое крыло, да и другим, кто пожелает жить с ними, тюрки никогда не отказывают. Разным богам верили эти люди. Разные книги читали они. Совершенно разные культуры они представляли, но это не мешало им жить и трудиться мирно. Таким было степное общество, почитавшее свою столицу, где находилась ставка благородных каганов, и где хранился священный стяг – Байрак. Осенью и зимой ставка располагалась в стольном граде Байтаке. «Байтак» дословно означает «широкая священная гора». Так возносили степняки свою столицу.

С наступлением весны ставка-орда откочевывала на джайляу. Мерно уходила вереница из тысяч и тысяч юрт, сооруженных на телегах, которые со времен древних тюрков назывались көк күйме – голубая юрта. Именно ее, голубую юрту, воспевал китайский поэт Бо Цзюй-И, современник древних тюрков:

«Князь свои дворцы покрыл резьбой,

что они пред юртой голубой.

Я вельможным княжеским родам

юрту за дворцы их не отдам».

Вот так, от столетия к столетию переходила эта грандиозная, пленяющая своей красотой и неземной торжественностью процессия, объект восхищения и грез кочевников. А в это время жители глиняного города: гончары и кузнецы, дехкане и виноделы, купцы и ученые занимались своими делами в ожидании возвращения орды. И называли они свои улицы производным от көш (кочевье) словом көші.

Приходили и уходили караваны, прибывали и убывали дни, растворяясь во времени, протекали над степью века, унося в лету поколение за поколением. Менялись названия государств, менялись их столицы, но не менялись традиции в выборе стольного града. Столица непременно воздвигалась на берегу полноводной реки или степного озера. Без этого условия кочевники не могли бы зимовать вокруг своей столицы. Степняки издревле придавали особое значение святости места. Район, где находилась столица, должен был быть почитаем, как святое место, всем народом. Обычно святость городу придавали расположенные где-то рядом древние святилища, могилы святых и пантеон. Через столичный район должен был проходить караванный путь, который связывал степь с остальным миром. Район, где располагалась столица, должен был территориально обеспечить зимовку большей части кочевого населения, только в таком случае орда могла чувствовать себя в безопасности. Ведь, несмотря на то, что государства степи предпочитали мирную жизнь, не обходилось и без кровопролитных войн. Но великая идея о мире и свободе всегда жила в памяти степи. Она, подобно древним караванным путям, то исчезала, то появлялась, но никогда не терялась безвозвратно.

И вот рождается новое, точнее обновленное, государство – Казахская орда. Шел 1456 год. Утрата и поиск, может быть, эти два понятия раскроют нити исторической судьбы Степи. Во все времена, люди, населявшие Великую Степь, теряли то, что находили, находили то, что теряли. Это продолжалось веками. Так, в поисках утраченного, создавалась наша история. Казахская орда, по праву считавшая себя наследницей Синей орды, вышла на историческую арену хранительницей тех ценностей и традиций, которые составляли основу степной цивилизации мира кочевников.

Сауран и Сыгнак. Эти благословенные города, по очереди служившие столицами Синей орды, – первоначальные центры нашего государства.

О, как прекрасны были чудесные минареты, воспетые акынами города-столицы Сауран!

«В Сауране хороший климат, расположен в открытой степи, это красивый город, в его предместьях пасутся отары овец и диких коз. Вокруг растет тополь и тальник. Стены города высоки, а вокруг стен глубокие рвы». (Рузбехан ХVI век).

Эти стены помнят времена великого Дешт-и-Кипчака, когда казалось, что даже рука всемогущей судьбы не дотянется до них.

Давно погребен под слоем песка Сыгнак, древняя столица, некогда торговый центр всего Дешт-и-Кипчака. «О Сынгак, со слезами целовал бы я пыль твоих ворот. Если родиться вновь, я бы родился в Сыгнаке». (Шамсуддин Сыгнак, XIII век).

В начале XVI века столица орды переносится в город Сарайчик, расположенный на берегу Жайыка. Этот легендарный город, где находился пантеон золотоордынских ханов, стал последней земной обителью прославленного Касым-хана, собирателя казахских земель. «Сарайчик расположен на берегу полноводной реки, под названием Улысу (Великая река). Подобно Багдаду, здесь плавают на лодках и строят мосты».  (Ибн Батуты, XIV век).

После смерти Касым-хана в степи наступили тяжелые дни полные смуты и гонений. Основа государства пошатнулась, потери следовали за потерями. Страшные слухи, сменяя друг друга, проносились через соседние страны вплоть до самой Индии. Эмир Кашмира Мухаммед Хайдар Дулати писал в сороковых годах XVI века: «От целого казахского народа на земле не осталось и следа. Это знак судьбы».

И в который раз возрождаются из пепла казахи. Проходят годы отчаянной борьбы во имя жизни на этой земле. В это смутное время ставка государства находится в древнем городе Созаке. В 1598 году Тауекель-Бахадур-хан достигает заветной мечты – возвращает орде утерянный в годы бедствий священный Туркестан. Здесь когда-то рано утром, в последний раз взглянув на восходящее солнце, навсегда спустился в подземную молельню Хилвет святой Ходжа Ахмет Яссави. Ушел, чтобы в темноте, оторвавшись от земной суеты, искать свет неземной, истину Вселенной. Спустя века, Хромой Тимур воздвиг в его честь мавзолей. По словам Рузбехана его архитектура свидетельствует о могуществе человеческого искусства. «Стань пылью, пусть мир пройдет через тебя», – завещал Ходжа Ахмет. Непокорная степная знать, при жизни не склонявшая голову ни перед кем, все-таки стремилась быть похороненной под сенью Ходжа Ахмета. Именно отсюда вознесся к небу дух последнего хана всей Казахии – великого Абылая.

ХХ век открыл новую страницу в истории казахской государственности. Самодержавие пало, царь отрекся от престола. Замерла Великая Степь в ожидании перемен. Центром политических событий в степи становится старинный российский город-крепость Оренбург. Здесь проходят все казахстанские съезды. Организовывается партия «Алаш» и правительство «Алаш-Орда». «Наш лозунг – демократическая республика, национальная автономия и справедливость», – провозглашают алашординцы. Однако программе Алаш-Орды не суждено было сбыться. Начинается ожесточенная гражданская война, и вскоре Оренбург захватывают красные отряды.

26 августа 1920 года ВЦИК и СНК РСФСР приняли Декрет «Об образовании Автономной Киргизской (Казахской) Социалистической Советской Республики» со столицей в городе Оренбурге. Состоявшийся 1-й (Учредительный) съезд Советов, закрепляет это решение своей декларацией, начинается новый виток истории.

Крупнейший политический деятель того времени Султанбек Ходжанов доказывает необходимость переноса столицы вглубь республики. «Казахская национальная государственность, – заявляет Ходжанов, – прежде всего, нуждается не в красивом городе с благоустроенными домами, а в таком центре, который мог бы реально заботиться о казахских трудящихся». Самой острой проблемой остается воссоединение казахского народа в составе единой республики. В то время весь южный Казахстан и Семиречье входили в состав Туркестана, который объединял нынешние Узбекистан, Туркменистан и Кыргызстан. В 1924 году Москва принимает решение о национально-государственном размежевании Средней Азии. Казахстану возвращаются южные области. И в 1925 году столицей республики становится Ак-мечеть, позже переименованная в Кзыл-Орду. Почему выбор пал на этот город? «Во-первых, Ак-мечеть расположена в центре Казахской республики, – доказывает Ходжанов, – во-вторых, ташкентская железная дорога связывает Ак-мечеть со всеми регионами страны. Кроме того – наличие великой реки Сырдарьи». Став столицей, Кзыл-Орда пережила новое рождение, стала расти и развиваться. Старинные здания с облупившейся штукатуркой помнят горячий энтузиазм людей, энергию тех, кто хотел превратить город на Сырдарье в настоящую столицу. Кзыл-Орда преображалась. Строятся библиотеки, школы, создается Казахский драматический театр. Но усилилась политика давления центра на республику, начались массовые репрессии, в первую очередь обрушившиеся на бывших алашординцев. Их снимали с постов, отправляли в ссылку, заточали в тюремные застенки, расстреливали. Замаячила тень страшного террора и голода – незабываемой трагедии народа.

Кзыл-Орда – эпилог финала Сырдарьинской эпопеи нашей истории, которая писалась со времен основания казахской государственности. Через века мы опять попытались вернуться на берега Сырдарьи, вновь развернув государственный стяг над этой великой рекой. Но это было уже другое время, другое государство и другой флаг.

У подножия величественных гор Заилийского Алатау располагался небольшой провинциальный город Верный, насыщенный ароматом яблок, журчанием ручьев. 14 марта 1921 года декретом ЦИКа Туркестанской АССР было закреплено решение Верненского уездно-городского комитета РКП(б) о переименовании Верного в Алма-Ату. (Вопрос о правильном написании Алматы уже тогда неоднократно обсуждался общественностью и на государственном уровне. Однако городу суждено было долгие годы быть Алма-Атой, и это название прошло через судьбы не одного поколения горожан. В 1994 году город был официально переименован в Алматы). Алма-Ата после национально-государственного размежевания Средней Азии становится фактически административным, экономическим и культурным центром реформированного края. 29 апреля 1927 года Совнарком РСФСР утвердил решение VI Всеказахстанского съезда Советов о переносе столицы автономии из Кзыл-Орды в Алма-Ату.

26 марта 1937 года Х съезд Советов Казахстана утвердил Конституцию, согласно которой автономия была преобразована в Союзную Республику. Административным центром Казахской Советской Социалистической Республики стала Алма-Ата. Люди, создававшие Алма-Ату, его культуру, и те, кто просто жил в нем, были отмечены особым чувством влюбленности в свой город. И это состояние влюбленности, очарованности отразилось в лике самого города. Пройдут десятилетия, столица окажется в центре политических и социально-экономических событий, в результате которых государство СССР перестанет существовать, Республика Казахстан обретет суверенитет и независимость. 30 августа 1995 года будет принята новая Конституция, согласно которой Казахстан вступит в новую эпоху своего развития, Алма-Ата (переименованная в Алматы) постепенно утратит свой столичный статус и в канун третьего тысячелетия передаст эстафету столичных городов Астане – новой столице государства.

И сейчас мы являемся свидетелями того, как Астана превращается в красивейший город Казахстана и открывает новую эпоху в укреплении казахстанской государственности.

Опубликовано в Nomad-Kazakhstan №1 (1) 2005