Текст: НУРИЛЯ ШАХАНОВА

У казахов, как, впрочем, и у многих других тюркоязычных народов, вступление человека на определенные этапы жизненного пути всегда сопровождалось различными празднествами с соответствующим угощением. Когда-то они отмечали переход человека из одной возрастной группы в другую и в той или иной форме сохранились до наших дней. Система обрядов сопровождала человека от самого момента зарождения жизни и  особую роль здесь играли ритуальные трапезы. Они должны были обеспечить здоровье будущей матери, восстановление ее сил после рождения ребенка и способствовали нормальному развитию детского организма. В дальнейшем угощениями отмечались все наиболее важные моменты жизни ребенка. Соблюдение обрядов фиксировало статус матери и определение ребенка как нового члена общества.

ҚҰРСАҚ ТОЙ. Первой из ритуальных трапез можно считать құрсақ той. Она устраивалась в случае первой беременности молодой снохи или долго нерожавшей женщины. На угощение приглашались жены родственников (абасын-ажын), подруги и соседки. На стол подавали чай с бауырсаками, сливочным маслом, лепешками, куртом, сладостями. Чай разливала сама хозяйка либо ее родственница. Затем подавали вареное мясо. Самой старшей из участниц трапезы подносили голову барана. Остальным гостям подавали жамбас (подвздошную часть), құйрық (курдюк), омыртқа (позвонки), мойын ет (шейную часть). После мяса снова разливали чай. Во время угощения женщины произносили напутствия типа: «Аман-есен ұл ту, қарының тоқ болсын, Аллаh-акбар (да родишь ты благополучно сына, пусть твой желудок будет сыт, да не будет у тебя забот, Аллах велик)».

ҚАЛЖА. Благополучное рождение ребенка отмечалось угощением, которое называлось қалжа. Оно было специфически женским: приглашались родственницы молодой матери, соседки, преимущественно сверстницы. В честь благополучных родов резали молодую овцу (қалжа қой). Трапеза устраивалась для восстановления сил роженицы, которая қалжырап қалады (лишилась сил и нуждалась в хорошем питании). Приглашенные на қалжа женщины приносили с собой подарки и гостинцы.

В прошлом в честь этого события отваривали правый окорок овцы (тұтас сан етің), печенку, курдюк, хребет и шею, а остальное мясо «убирали сырым и сжигали в течение первых трех дней, следующих за родами». Во время угощения женщин шейный отдел позвоночника барана пускали в нерасчлененном виде по кругу. Каждая участница трапезы откусывала кусок мяса, причем первой это должна была сделать мать младенца. Пользоваться ножом при этом запрещалось. Последней получала очередь женщина, принимавшая ребенка (кіндік шеше). Она должна была начисто обглодать позвонки. Считалось, что в этом случае ребенок будет также красив, как очищенные от мяса косточки. Затем кость насаживали на палочку или стебель камыша, заворачивали в лоскут белой ткани и вешали на спинку колыбели или стену в одном из хозяйственных помещений. Там она висела вплоть до того, как ребенок начинал самостоятельно держать голову. Обряд был необходим, чтобы у ребенка быстрее окрепли шейные позвонки (тезірек мойыны қатады).

Очевидно, что в основе этого угощения лежал древний обряд жертвоприношения. В нем отчетливо выступала магическая направленность, но несомненна и рациональная основа: молодая баранина и свежий бульон должны были способствовать быстрому восстановлению сил роженицы.

ШІЛДЕҚАНА. И в прошлом, и сейчас рождению ребенка посвящалась и другая трапеза – шілдеқана. Она устраивалась в вечер родов или на следующий день. Обряд имел ярко выраженный охранительный смысл: молодые женщины и девушки собирались в доме роженицы несколько вечеров подряд, расходились поздно ночью. В течение вечера распевались песни, играли в различные игры. Женщины угощали чаем, варили мясо, оставшееся от қалжа. Произносили традиционные формулы благопожелания: «Осындай шілдеқана күзеткенде, баланын жасы ұзак болсын (Когда так охраняется шилдекана, пусть будет долгой жизнь твоего ребенка)».

БЕСІККЕ САЛУ. Следующее по времени угощение проводилось в день первого укладывания младенца в колыбель (бесікке салу). В этот день (как правило, 7-8-й день после рождения) вновь приглашались родственницы и соседки, но уже преимущественно пожилого возраста. Младенца купали в шілде су (подсоленной воде, в которую опускают серебряные монеты). Женщин угощали чаем, свежей бараниной. После трапезы к самой уважаемой гостье подносили колыбель (бесік). Отверстие в дне колыбели (түбек) обкладывали куском белой ткани. В түбек бросали конфеты, бауырсаки, печенье и т. п. Вторая женщина, подставляя чашку или руку под түбек, получала сладости и раздавала их окружающим колыбель детям. Затем исполнительница обряда укладывала младенца в колыбель со словами: «Бісміллә, бісміллә, ата-ененің жүрелкесі». К колыбели привязывали обереги: волчьи когти, перья филина и др. Ребенка пеленали, в изголовье клали зеркало и расческу – жүзі жарық болсын – чтобы лицо было светлым, ясным. Затем колыбель накрывали девятью слоями материи. Женщина, выполнявшая обряд, садилась на колыбель и приговаривала: «Сатамыз, сатамыз баланы (продаем, продаем ребенка)». Бабушка ребенка выкупала его (как известно, обычай купли-продажи ребенка для сохранения его от порчи злых духов был распространен среди иранских и тюркских народностей). Она же клала на сковороду (таба) горячие уголья (шоқ) и поливала их растопленным курдючным жиром, покачивая колыбель со словами: аруаққа, т. е. «предку-покровителю», окуривала ее (аластайды). Женщина, укладывавшая ребенка, произносила доброе напутствие («пусть будет долгой и счастливой жизнь его»). По окончании обряда всем участницам дарили головные платки, деньги или белую ткань, а главным исполнительницам – отрезы на платье.

ҚЫРҚЫНАН ШЫҒАРУ. Следующее угощение устраивалось на сороковой день жизни ребенка. В этот день ребенка купали, стригли ему волосы, сменяли рубашку. Этот обряд называется қырқынан шығару (буквально, «выведение из первого сорокодневья»). Женщин угощали чаем, бауырсаками, бешбармаком. Участницы трапезы приносили с собой гостинцы. Исполнительницу одаривали отрезом на платье.

ТҰСАУ КЕСУ. Обрядовое угощение, посвященное первым самостоятельным шагам ребенка, называется тұсау кесу (буквально, «разрезать путы»). Его совершали, когда ребенку исполняется чуть больше года. Этот обряд носит магический характер и проводится с целью стимулировать способность ребенка к хождению. По народным представлениям, если его не совершить, ребенок будет плохо ходить, часто спотыкаться.

Доверяли исполнить обряд энергичной, подвижной женщине (жүйрік). Ноги ребенка перевязывали черно-белым (ала) шерстяным шнуром, «сотканным нарочно в две разные стороны». Перед ребенком ставили чашку с какой-нибудь пищей. Женщина, исполняющая обряд, разрезала ножом шнурок на ногах ребенка, произнося при этом: «Будь таким же подвижным, как я» (жүйрік бол) и, взяв его за руку, заставляла пройтись взад-вперед. Потом шнур бросали в огонь, чтобы «живость ребенка была подобна живости огня». Исполнительница обряда приносила с собой блюдо мяса (жілік, құйрық), накрыв его. Участвующие в обряде женщины приносили гостинцы и подарки. После исполнения обряда всех угощали вареным мясом.

ТАНА ТАҒАР. В некоторых районах небольшая трапеза устраивалась и по поводу прикрепления к одежде ребенка или просто дарения ему перламутровой бляхи тана (тана тағар). Особенно распространен был этот обычай на юге Казахстана. Тана – небольшие плоские перламутровые пластинки, которые носят на груди женщины в виде украшения. Если женщина дарила тана чужому ребенку, оказавшемуся в ее доме, то родители ребенка в честь этого устраивали небольшое пиршество с приглашением дарительницы. Следует вспомнить в этой связи, что у некоторых тюркских народов, в частности алтайцев, пуговица (тана) символизировала долголетие ребенка.

Прикрепление ее к одежде ребенка у казахов означало не только благопожелание, но и выполняло функцию оберега. Поскольку пуговица дарилась не новорожденному, а уже вышедшему из годовалого возраста ребенку, этот обряд одновременно символизировал переход его в следующую возрастную группу.

БАЛАНЫ АТҚА МІНГІЗУ. Когда мальчика впервые сажали на лошадь, устраивалось традиционное угощение баланы атқа мінгізу. Обычно это происходило, когда ребенку исполнялось 6-7 лет. Родители созывали одноаульцев, резали скот для угощения. Женщины приносили с собой құрт и ірімшік, которые бросали в дверь юрты, говоря: «Радуемся вашему празднику, радуйтесь и вы!». Вслед за угощением устраивались конные состязания – бәйге, после которых мужчины расходились, оставались только женщины и один пожилой мужчина из почетных лиц аула. Женщины выносили ребенка из юрты, отец и мать передавали его старику, тот подсаживал ребенка джигиту на седло. Тот возил ребенка по аулу, собирая подарки: кто дарил детское седло, кто подпругу, кто узду. Близкие родственники могли подарить даже коня. Старика, подсаживавшего ребенка, одаривали нарядным чапаном.

СҮЙНЕТ ТОЙ. В возрасте пяти-девяти лет (иногда позже, но не позднее двенадцати) над мальчиком совершался мусульманский обряд обрезания – сүйнет. В казахском варианте, в отличие от оседлого населения Средней Азии и сопредельных с ней территорий, обряд не сопровождался многочисленными ритуалами, отмечался лишь небольшой семейной трапезой. Раньше эту операцию совершал мулла, сейчас ее выполняет хирург. Режут скот (Құдайға – Аллаху), приглашают стариков и старух. Они приносят с собой шашу (конфеты, печенье, сладости), деньги (байгазы). Два дня оперированный мальчик проводит в постели. Никакого особого пищевого режима для него нет (қою да, сұйық та – бәрібір), единственное ограничение – нельзя пить до вечера.

Таким образом, в традиционном быту казахов угощением отмечались все наиболее важные моменты жизни человека. Эти трапезы сопровождались особыми ритуалами. Возможно, первоначально эти трапезы имели характер жертвоприношений. В силу этого им придавался особый магический смысл, а пища имела символическое значение. Проведение этих трапез считалось обязательным. Большая часть их сохранилась и в наши дни, что свидетельствует о сохранении веры в их необходимость.

Фото из книги «Казахстан. Фотолетопись». I том. RUAN. 2005. © Оригинал хранится в Государственном архиве кинофотодокументов и звукозаписей РК.

Опубликовано в журнале Nomad-Kazakhstan №2 (26) 2009.